Happiness

Эта серия – семейные пары, в которых мужчины – много старше женщин. Эта банальная ситуация буквально взывает к критической реакции по типу пукиревского «Неравного брака, на худой конец – к ситуации насильственного визуального вмешательства, подглядывания, когда, как писал фотокритик «НьюЙорк Таймс» Энди Грюндберг, «из зрителей нас делают вуайеристами». Есипович на этот зов не отвечает. Она портретирует счастливые пары. То есть к элементам социального она не равнодушна: достаточно вспомнить убогость типичного интерьера в одном снимке или пугающий авангардизм – в другом. Эти говорящие реалии дома всегда задействованы: они оппонируют самооценке и самопрезентации портретируемых, которым художник, при всем том, что художник не скрывает своей установки на постановочность, всегда дает «высказаться в полный рост». Но это – отдельные истории. Движущей силой визуальных нарративов Али Есипович является прежде всего материя психологических (она, естественно, дана в телесном и даже в тактильном проявлениях) отношений между моделями – материя притяжений м отталкиваний.
В свое время сюрреалистическая фотография, активно работавшая с материалом психического, охотно использовала прием удвоения, правда, сюрреалисты имели целью актуализировать зеркальность работы камеры, порождающей образ-двойник природного. Природа двойных портретов Есипович иная. Однако мотив удвоения имеет место и у нее. Метафорика зеркальности проявляется в том, как модели сосуществуют, как они взаимоориентированы в пространстве, как отражаются (не столько, так сказать, миметически, сколько психически – эмоционально) друг в друге. В лучших работах художник визуализирует эти отношения не в позах даже (часто женщина стоит отдельно, «столбиком», как бы ретранслируя направленные на нее энергии), а как в пространственных паузах, цезурах. Итак, счастливые пары… А как же проблема обременений, неизбежная в любом течении жизни, тем более – жизни столь не равных по возрасту людей? Думаю, художнику удается дать ощущение этой драматургии. Но не сюжетно. И не «предметно», то есть показом среды (хотя что ни говори, этот социально-критический пласт неизбежно присутствует: богатый интерьер – одни человеческие проблемы, бедный – другие). И даже – не «настроенчески, то есть показом эмоциональных состояний (они, эти настроения, показаны нарочито вне динамики – некие типологические состояния задумчивости, самоуглубленности). Главную нагрузку показа обременений жизни (почти в буквальном смысле) несут как раз фигуры. Аля Есипович умеет, используя минимальные композиционно-пластические средства, так поставить фигуры в пространстве, так скоординировать (или раскоординировать) их по отношению друг к другу и ко зрителю, что обременения жизни (банально-бытовые и глобально-бытийные, усиленные почти в прямом смысле – как груз, как ноша.

Александр Боровский

руководитель отдела современного искусства Русского музея